— Деньги. Диванов нет. У меня же отец не Мальцев. Мебель с красного дерева не дарит — передразнила меня хозяйка.
— Да зачем тебе эти дрова надо. У меня они тоже больше для антуража. А ты обратила внимание, какую сейчас мебель Стефан делать начал? Вот и закажи. Дай лист бумаги сейчас я тебе нарисую, а подушки ты и сама к ним сошьёшь. — Опять я специально дразню Антонову. У неё бывает много разных людей, а реклама двигатель прогресса. А то дворяне и купцы всё больше из-за границы везут, а у нас и своих куча кузнецов без работы. С деревянной мебелью вряд ли что получиться. Пиленный дерево — дуб, орех, бук сейчас очень дорог. Лесопилен очень мало, всё больше кругляком идёт, ну как всегда. Да и нет у нас столько мастеров по резке дерева, и цена у них на изделия какая-то неприличная. Так как поролона тоже нет и не предвидится, начал пороть отсебятину. Изобразил тонкие войлочные валики, сшитые между собой в несколько слоёв. Изобразил и подголовники. Надо ещё повспоминать насчёт набивки. Пусть будет пока войлок. Он ведь разный бывает. Можно и конский волос использовать, но там надо делать термическую обработку паром… а это новый цех. Ну, уж нет. Сейчас точно не до этого… но узелок мы завяжем.
— Необычно — слушая мои пояснения, вынесла вердикт Анна. — Так что ты там про свою службу говорил?
— Да так. Отец… удружил. Запряг меня на три года на службу — для меня Мальцев уже действительно потихоньку как-то приобретает образ отца. Вот бы никогда не подумал. — Не знаю как ты, а я соскучился…подхватываю её и несу в её спальню.
Часа три мы потратили на… любезности. Потом ещё обговорили разные вопросы. Мои новые просьбы, по пошиву новой одежды, для себя и других моих подчинённых. Причём как всегда… нужно очень срочно, буквально вчера. Ловлю себя на мысли, что наши отношения всё больше и больше переходят в деловое русло.
Глава — 6
С утра быстренько разобрался с новоприбывшей семьёй по вязанию свитеров, чем их и загрузив. Пока обычных. А навещу квартал «волчков», и узнаю, осилили ли они производство кнопок-заклёпок или нет.
(Волчками — сейчас называли башмачников и других мастеров, работающих в основном с кожей и с ремонтом вещей из неё. Они делали только небольшие изделия, типа ремней, сумок, кошельков и другого и их починку. — истор. Справка)
Распорядился, что пусть пока семья вязальщиков поживут в балке, а там видно будет. Их дочка пока будет помогать Марии на кухне и учиться.
Потом устроил всеобщую тренировку, но несколько в другом ключе. Больше добиваюсь, чтобы наш отряд действовал синхронно. Чётко выполняя мои команды. А не каждый сам по себе. Все вместе разобрали и обсудили прошлые ошибки.
Водные процедуры, быстрый завтрак и я «загружаю» четырьмя мелкими дилижанс и мы едем в город. Для них это целое событие. Ведь так просто они у меня не шляются. Во-первых, мой приказ, без сопровождающих за ворота никуда. Во-вторых, им и некогда. Даже учителя французского языка, я после долгого раздумья оставил. Сейчас он обучает их и других моих домашних, ещё и другим наукам. Письму, чтению и счёту. Пришлось, правда, увеличить Гаврилову жалование до двадцати двух рублей в месяц. Это ещё и за его молчание. Приказ о запрете обучения крепостных никто не отменял. На него сейчас я просто наплевал, но при случае он мне может выйти боком…
Григория отправил к Александру Николаевичу Арсеньеву, председателю местного дворянства, с просьбой срочно меня принять. Фёдора отмыть и причесать Рекса. Наконец-то я придумал, как с пользой избавиться от бесполезной мне собаки. Себе оставлю пока двух польских собак грейнхаудов, а там посмотрим… на их поведение. Пока вроде они ничего, посмотрим, как сторожить будут двор и дом. На это обратил особое внимание деда Ивана.
Лизу заставил надеть брюки, в которых она тренируется. Они с Марией, сшили брюки-клёш и по бокам штанин вышили жар-птиц. Ничего так. На новых брюках чуть-чуть подкорректирую устройство и карманы. Сейчас всем малым моим домочадцам нужна новая одежда и обувь, будем заказывать. И на размер чуть больше, на вырост.
Антонова, не смотря на все мои усилия, так куклу в штанах у себя и не поставила. Зато другие в зале были. Но вот продажи самих кукол упали. Кто смог купил. Сейчас только надежда на приезжих из далека. Надеемся, что к осени ситуация немного исправится.
Стоя около крыльца дома Антоновой, смотрю как степенно мои «зайцы» выходят из дилижанса. Окидывают всё гордым взглядом вокруг и не спешат заходить. Красуются. Вот же… и я тут же почувствовал себя дедом Мазаем. Ну, где-то так и есть. Слишком они стали отличаются от сверстников. Ведут себя как дети богатых дворян. А и чёрт с ним. Лишь бы разными революционерами и бомбистами не стали.
От Антоновой направились в квартал «волчков». Пришлось потратить довольно много времени на Остапа, Трофима и других мастеров. Пока объяснял им, какую я хочу обувь и как надо её делать, вспотел. Настраиваю на кооперации и разделении труда. Введение разных приспособлений и более тщательной отделки деталей. Опять вылезла проблема обычных игл и швейных машин, а вернее их отсутствие в нормальном количестве.
После недолгого раздумья, нарисовал шилокол для кожи, на принципе современной машинки. Потом уже туда в ручную мастера будут продевать нитки с иголкой. Ну, хоть швы на коже будут равномерные. Тут же нарисовал принцип сапог-дутиков, как бюджетный зимний вариант. Увы, сейчас с обувью в России беда, как впрочем, и всегда. Обмотки у многих обычное дело. Саму обувь затаскивают до дыр, даже не богатые дворяне. За идеи брать с них ничего не стал, мастера и так еле концы с концами сводят. Трофиму с Остапом, как самым богатым, предоставляю кредит для покупки швейной машинки Томаса Сента на четыреста рублей ассигнациями. Как мне сказали мастера, швейные машинки вдруг стали слишком популярны в Туле. Сейчас купцы везут их отовсюду и не только из Англии, не смотря на высокую цену. Даже неисправные… в надежде на местных мастеров.
«Мои модели» одежды и обуви становятся всё более популярными среди жителей из-за удобства ношения и практичности. Что же, приятно. В провинции, которой считается Тула, не до изысков столичных аристократов и зарубежной моды. И что главное, «мои модели» одежды и обуви для заказчиков дешевле и пошить можно в Туле, часто предоставляя свой материал и мех. Что тоже немаловажно для многих. Натуральное хозяйство вокруг ещё преобладает.
Способствовал рекламе «моего стиля» одежды и отец Марии, Виктор, которому я специально презентовал свою старую пропоротую ножом одежду. Он продавал мои «излишки» на Хлебном рынке за небольшой процент. Круг общения у него был разный и довольно большой, что способствовало быстрейшему распространению «нового стиля». Договорился с Остапом и Трофимом, что проценты будут отдавать свой новой продукцией.
Производство кнопок-заклёпок ещё не осилили, но наметки уже есть. Я опять сразу настаиваю на механическом производстве всего процесса. Мастера ворчат, но моя популярность и деньги сделали меня знаменитым у ремесленников, мастеров и купцов. Такое впечатление, что меня уже каждая собака в городе знает.
— Нет паровиков и дорого, используйте лошадей или мулов — заявляю мастерам. — Кто так делать не будет у того и заказывать ничего не буду.
Какой-то неподъёмный труд я сам на себя взвалил, пытаясь заставить их механизировать производство. Язык уже устал им повторять, что если они так делать не будут, завтра иностранцы завалят всех своими дешёвыми товарами. Чтобы финансово поддержать мастеров, а слова не расходились с делом, заказал пять кожаных саквояжа с медным каркасом и замочками с ключиками. Составляю письменный договор в двух экземплярах и плачу аванс. Составление обязательных письменных договоров в двух экземплярах, это тоже «мина» под взаимоотношения и развитие грамотности у мастеров в городе. А то дворяне и купцы слишком наглеют, зачастую их обдирая и обижая. Вот только боюсь, что сам себе создаю и головную боль, когда пойдут жалобы и разбирательство. Ничего, Мальцевы и не то себе могут позволить.